Афганскую войну западные журналисты не без оснований называли «Вьетнамской войной Советского Союза» и «Медвежьим капканом». Это была одна из самых сложных и затяжных военных кампаний в истории не только Советского Союза, но и российской армии. При этом наши граждане до сих пор имеют довольно смутные представления о том, что же там в действительности происходило, а главное – какие, собственно, цели там преследовали и почему все так странно закончилось (то ли победа, то ли поражение). В этом материале мы посмотрим на «Афган» глазами непосредственного участника событий – ветерана воздушно-десантных войск, нашего главного редактора Владимира КОЧЕТКОВА.
ВДВ ОТВОДИЛАСЬ КЛЮЧЕВАЯ РОЛЬ
Та война делилась на несколько больших пластов и периодов, каждый из которых имел существенные отличия и особенности. На первом этапе (январь 1980-го – январь 1982 года) сравнительно немногочисленный контингент советских войск стремился прежде всего обеспечить устойчивость режима президента Бабрака Кармаля, а также помочь войскам ДРА (Демократической Республики Афганистан) в борьбе с повстанцами. При этом антиправительственные формирования действовали против советских войск крупными силами, не уходили от прямого столкновения с ними. В результате произошло несколько крупных сражений, несколько крупных группировок моджахедов были разгромлены. Однако режим оказался намного слабее, чем ожидалось, и многие в советском руководстве осознали, что поддерживать его было ошибкой. Но, как говорится, деваться было уже некуда…
Самым сложным и затратным стал второй этап кампании (январь 1982-го – 1986 год). Осознав, что в открытых сражениях им не победить, повстанцы (они же моджахеды, они же душманы – «духи») перешли к широкомасштабной партизанской и диверсионной войне. Они больше не удерживали определенные территории и опорные пункты, а лишь совершали набеги, устраивали диверсии, после чего быстро «смывались» в отдаленные районы, горы или вовсе за границу – в основном в Пакистан. В свою очередь, численность советского контингента, который представляла 40-я армия, постоянно увеличивалась. Это позволило развернуть уже полномасштабные войсковые операции, в том числе дивизионные и армейские, в которых одновременно участвовали до 12 тысяч военнослужащих при массированной поддержке авиации, ширина боевых действий порой достигала 100 – 300 км по фронту и до 1000 км в глубину. В этот период наши войска понесли наибольшие потери в людях и технике.
Одним из первых в Афганистан прибыл 357-й парашютно-десантный полк ВДВ, который начиная с 25 декабря 1979 года посадочным способом десантировался на аэродроме Баграм, в 60 км к северу от Кабула. Подразделением командовала легендарная личность – генерал-майор Альберт Слюсарь, который уехал из Афганистана в 1984 году, получив звание Героя Советского Союза. С учетом особенностей ландшафта и рельефа страны (горы и пустыни со слабо развитыми дорогами), именно воздушно-десантным войскам отводилась в операции ключевая роль: охрана ключевых объектов, проведение рейдов и зачисток в отдаленных районах. Не случайно 357-й ПДП пробыл в Афганистане почти 10 лет – до самого вывода советских войск. На его счету участие в десятках боевых операций против отрядов моджахедов, география – район Кабула, Парван, Пагман, Суруби, Чарикар, Дехсабз, Панджшер, Хуркабуль, Газни и т.д.
Отметим: воздушные десанты в их классическом виде (выброска с самолетов на парашютах) во время войны практически не применялись опять же из-за особенностей рельефа. Для доставки на позиции или в тыл противника нередко использовались вертолеты, но сама высадка происходила посадочным способом. Зачастую бойцы ВДВ следовали к месту операции обычными походными колоннами. Собственно, этих ребят посылали в Афган не столько для десантов, сколько потому, что этот род войск считался самым элитным, парни были хорошо подготовлены к боям в сложных условиях, морально устойчивыми к всевозможным трудностям и тяготам.
– С десантниками «духи» попросту боялись связываться, – вспоминает Владимир Кочетков, прибывший в Афган в марте 1983 года. – Они старались нападать на кого «попроще»: мотострелков, танкистов, связистов. Если же им становилось известно, что перед ними ВДВ, – сразу старались ретироваться, так как знали, что это элитные войска, профессионалы. В открытый бой вступали только в исключительных случаях, когда отступать было некуда. В лобовую атаку никогда не шли.
«ДУХИ» ИЗ ПОДЗЕМЕЛИЙ
3-й батальон 357-го полка, в котором служил Кочетков, постоянно находился в зоне боевых действий – в 30 километрах от Кабула, в долине Десхабс. Это местность, получившая мрачную известность у многих участников той войны. Она отделяет Кабул от горных хребтов, по которым передвигались из Пакистана караваны с вооружением, наркотой (продажа наркотиков материально поддерживала бандформирования) прямой дорогой на столицу.
– Перед батальном стояла задача пресекать любое неформатное движение в долине в направлении столицы ДРА, – рассказывает Владимир Владимирович. – Но главное, как раз со стороны долины Десхабс был прямой выход на аэродром Кабула, который не раз подвергался атакам мобильными группами, вооруженными ракетными комплексами «Стингер». Произведя внезапную атаку на кабульский аэродром (как правило, ночью), «духи» старались скрытно уйти по промоинам и кяризам долины в горы. Это была партизанская война нашего 3-го батальона с бандитскими группами, совершавшими вылазки на Кабул. Контролируемая нами долина была буквально испещрена огромным числом промоин и кяризов. Ввиду этого частенько приходилось угадывать ночное движение групп (иногда ориентируясь на данные афганской разведки), устраивать засады в местах предполагаемого передвижения. Приходилось воевать с ними даже под землей. В сторону реки Кабул по контролируемой нами территории протекали притоки, которые питали водой селения Афганистана. Для того чтобы речушки не пересыхали, а также подпитывались из глубоких колодцев, было создано множество подземных тоннелей – кяризов, по дну которых шла чистая вода с гор. Нам рассказывали, что первые из них появились еще во времена нашествия Александра Македонского. За столетия образовалось множество многоярусных подземных ходов с бесчисленным количеством выходов наружу, которые использовали «духи».
Действия подземных партизан были отлично спланированными, колодцы – слишком глубокими (грунтовые воды в Афганистане находятся на глубине до 50 метров), а соединяющие их тоннели – неимоверно длинными. Не всегда находился эффективный способ борьбы с «духами» из подземелий. Помогали наши саперы – рвали входы в подземные тоннели, являющиеся колодцами. Однако данная тактика не всегда приносила успех. Взрыв от брошенной в колодец гранаты происходил на дне. Взрывная волна при этом уходила четко вверх. Моджахеды же в это время прятались в подземных тоннелях и, выйдя из соседнего колодца, открывали ответный огонь, часто в спину нашей засаде. Мы в долгу не оставались. Едва увидев характерную дыру в земле, обильно забрасывали ее гранатами, взрывчаткой. Нередко предлагали находившимся в шахте афганцам выйти на поверхность и сдаться. В ответ, как правило, получали брань и автоматные очереди. От колодцев шли горизонтальные коридоры, в которых часто скрывались моджахеды. Это была игра в «кошки-мышки» с переменным успехом. Так и воевали.
«ДВУМЯ-ТРЕМЯ МЕТКИМИ ВЫСТРЕЛАМИ ИЗ АКС-74 Я «ПОГАСИЛ» ГРАНАТОМЕТЧИКА»
По мнению ветеранов-афганцев, медаль «За отвагу» надо вручать всем, кто прошел через эту войну. С этим согласен и Владимир Кочетков.
В сентябре 1984 года в один из кишлаков была направлена на БМД (боевой машине десанта) группа из состава 3-го батальона с целью проведения обычной проверки. Через какое-то время на «заставе» был получен сигнал: группа попала в засаду и обстреляна. Экипировавшись, десантники тут же сели на БТР и двинулись в сторону кишлака. На подходе к нему возле бронетранспортера раздался характерный взрыв снаряда гранатомета. Бойцы тотчас спрыгнули с брони и рассредоточились.
– Я залег ближе всех к БТРу, – возвращается в прошлое Владимир Владимирович. – Так было положено, со мной была рация Р-148. А командир взвода залег за колесом бронемашины. По БТРу прицельно били из гранатомета, но стрелок мазал и гранату выпускал не по машине, а прямо по мне, с высоким риском угодить и в командира. При этом я оказался в каком-то миниатюрном углублении, которое не давало возможности закрыться полностью. Помню, пронеслись мысли: «Если сейчас погружусь в ямку задней частью тела, то граната ударит мне по голове. Если скрою в ямке голову, то оторвет ноги». Бронежилет не спасал, что делать было, непонятно. Я начал судорожно вглядываться вперед и в какой-то момент заметил стрелка в укрытии. Кричу командиру: «Я его поймал на мушку!» Он в ответ: «Стреляй скорее». Двумя-тремя меткими выстрелами из АКС-74 я погасил эту огневую точку, гранатометчик был убит. Подавить гранатомет оказалось самой главной задачей. Мы продолжили движение «на броне», и уничтожить оставшуюся часть «духов» оказалось только делом техники...
Позже выяснилось, что группа моджахедов продвигалась с целью заложить фугасный снаряд на дороге, где планировалось передвижение советской колонны. За эту вроде бы рядовую вылазку командира нашей группы и всех, кто возле него находился, представили к медали «За отвагу». Со времен Великой Отечественной войны последняя считается самой почетной наградой.
«МЫ ДУМАЛИ, ЧТО ТАМ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ БОРЮТСЯ ЗА СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ»
Одной из причин затягивания конфликта и его бесперспективности было не вполне адекватное понимание ситуации в стране, и даже играли роль марксистско-ленинские принципы. Советское руководство искренне верило, что если тот или иной режим «встал на путь строительства социализма», то там всё просто: есть свои, то есть коммунисты и поддерживающий их народ (рабочие и крестьяне), и есть враги – контрреволюция, феодалы-буржуазия и их бандформирования. По этой схеме работали всегда, начиная еще с Испании 1936 года, и никогда от нее не отступали. Но в Афганистане она совершенно не работала. Эта страна застряла в глубоком Средневековье, превалирующими там были родоплеменные и кланово-феодальные отношения, что такое идеология и социализм, людям было совершенно непонятно, не говоря уже о присяге и воинском долге!
– Перед отправкой в Афган мы видели только «красивые картинки» по телевизору, из которых складывалось впечатление, что там происходит нечто похожее на кубинские события: революционеры борются за «светлое будущее» против контрреволюции. Всё просто. Поэтому мы не представляли, куда летим. На деле выяснилось, что где «свои», где «чужие» и где собственно «фронт», непонятно. Местные сегодня за тебя, а завтра – против. Только спустя время пришло некое понимание, что происходит и каковы наши боевые задачи, – отмечает Владимир Кочетков.
Кроме того, сказывалось явное несоответствие официально декларируемых целей (интернациональный долг, помощь в построении социализма, в то время как свой собственный уже трещал по швам) с реальными (боязнь, что «если не мы, там будут американцы»). Вследствие этого война превратилась в беспросветную и, по сути, бессмысленную бойню.
Виктор МАЛЬЦЕВ
Интересные факты
— Чтобы контролировать огромную территорию страны, советские войска создали разветвленную сеть опорных пунктов, которые сами бойцы называли «заставами». В большинстве своем это были небольшие глиняные крепости, хорошо оборудованные в инженерном отношении, с гнездами для стрельбы, укрытиями для техники и заранее определенными секторами обстрела прилегающей местности. При этом глиняные укрепления хорошо защищали от пуль, пробить такие стены можно было только кумулятивным снарядом из гранатомета. «Командир такой «заставы» капитан Дымов как-то сказал нам: тут так хорошо всё оборудовано, что нас точно не возьмут. Можно долго отбиваться, держать круговую оборону, в крайнем случае вызвать «вертушки». Только вопрос: сколько нас после этого останется?» – вспоминает наш главный редактор.
— Типовой набор экипировки десантника в Афгане состоял из автомата Калашникова образца 1974 года (калибр 5,45 мм, складной – АКС-74), главной особенностью которого был малый вес (3,5 кг с боекомплектом), бронежилета, каски и штурмового рюкзака РД-54. Последний предназначался для боекомплекта, взрывчатки, индивидуальных средств химической защиты, небольшого запаса продовольствия, походного котелка с ложкой и туалетных принадлежностей десантника. По воспоминаниям Владимира Кочеткова, в горных условиях рюкзаки оказались не очень удобными, так как чрезмерно смещали центр тяжести назад, при подъеме в гору бойцы вынуждены были горбиться и быстро уставала спина. Позднее появился более удобный штурмовой рюкзак, конструкция которого была частично позаимствована у моджахедов (тех, в свою очередь, снабжало ЦРУ).
