В России слова о любви и ответственности граждан за свою страну почему-то воспринимают как наивность. В День прав человека, ежегодно отмечаемый 10 декабря, мы решили рассказать историю про человека, который часто говорил про любовь и победил систему. Это был первый президент новой Чехословакии (а потом первый президент Чехии) — Вацлав Гавел.
Рассылка «Мела»Мы отправляем нашу интересную и очень полезную рассылку два раза в неделю: во вторник и пятницу«Правда и любовь должны восторжествовать, иначе у нас нет будущего»
Гавел даже не был профессиональным политиком. Изначально он писатель, драматург, философ и только потом уже президент. Поэтому его слова и размышления касались не только правых или левых, коммунистов или демократов, а всех людей. Он отрицал политику как борьбу, как конфликт и соревнование, но хотел показать, что политикой нужно заниматься для того, чтобы она принесла пользу всем людям.
Вацлав Гавел (1936–2011) / Фото: Wikimedia Commons (Jiří Jiroutek)Его лозунг «Правда и любовь должны победить ложь и ненависть» до сих пор живёт и звучит в Чехии, где 17 ноября 2019 года официально и торжественно отметили 30 лет Бархатной революции.
В этот день я пришёл на главную площадь Брно — второго главного чешского города и увидел сотни людей, которые зажигали свечки в память о революции. Молодые, старые, с детьми и без. Они будто собрались одной большой семьей.
Транспарант «Правда и любовь должны победить ложь и ненависть» над входом в университетский кинотеатрСо сцены выступающие говорили о том же, о чём не уставал напоминать Гавел тридцать лет назад: об ответственности и том, как каждый, даже маленький человек может улучшить мир, просто заботясь о людях вокруг себя. Мамы, папы, дедушки и бабушки повторяли какие-то наивные — для уха обычных россиян — слова, что любовь победит.
Зденка Русинова, выпускница Масарикова университета, участница Бархатной революции:
«Давайте будем вежливы и внимательны. Это тот дух, который собрал немцев после войны. Думаю, худшее, что сейчас происходит — разделение общества. Я верю, что люди поймут, что на этом фундаменте невозможно ничего построить. Всё, что нам нужно сделать сейчас, это вернуться к Десяти заповедям, без разницы, верующие мы или нет. Это древний свод правил поведения, суть которого, в общем-то, действительно состоит в том, что правда и любовь должны восторжествовать. Как бы заезженно теперь это не звучало. В противном случае у нас просто нет будущего».
Три студенческих бунта XX века
17 ноября стало важным днём в истории Чехии неслучайно. Местное студенчество всегда было политически активным. В 1939 году студент медицинского факультета Карлова университета Ян Оплетал был застрелен на антигитлеровской демонстрации в Праге. Его похороны переросли в новые митинги и беспорядки. Такие, что немецкому рейхспротектору Константину фон Нейрату пришлось закрыть все чешские университеты и колледжи.
Ян Оплетал (1915–1939) / Фото: Wikimedia Commons17 ноября 1939 года девять студентов были казнены, а ещё 1200 — доставлены в концентрационный лагерь Заксенхаузен-Ораниенбург. Чешские университеты оставались закрытыми до конца войны, а 17 ноября стал важным памятным днём, который чуть позже даже стал Международным днём студента. Его и сейчас, уже и не вспоминая об истоках, празднуют многие студенты по всему миру.
Другим важным студентом в истории Чехии стал ещё один воспитанник Карлова университета — Ян Палах. В 1968 году он совершил самосожжение на Вацлавской площади в Праге, протестуя против ввода советских войск в Чехию. Его похороны тоже переросли в тихую демонстрацию тысяч людей.
К 1989 году чешское студенчество в основном было не согласно не с политикой, а с чуждой им моралью и отсутствием личных свобод. Невозможность выехать за границу, прочитать популярную книгу, открыто обсудить что-то вылились в полноценную конфронтацию с режимом. Поначалу — тихую и подпольную.
Зденка Русинова, выпускница Масарикова университета, участница Бархатной революции:
«Ситуация в те годы была немного шизофренической, потому что у каждого человека было, хочешь ты того или нет, две личины. Например, на собраниях мы должны были говорить что-то официальное, но за глаза смеялись над своими же словами.
Мы, конечно, еще боялись допросов и домашних обысков самиздата. Но самая большая проблема заключалась в ограниченном запасе профессиональной литературы. Некоторые иностранные книги мы получали только под роспись».
Йиржи Ворач, выпускник Масарикова университета, участник Бархатной революции:
«Я пытался игнорировать официальный идеологический цирк. Уже в гимназии фактически отказался от обязательного членства в ССМ (Социалистический союз молодежи) и участия в Спартакиаде. В 1988 году мы начали издавать студенческий самиздат Revue 88.
На практике получалось так, что в университете мы посещали лекции, а гражданская жизнь происходила в других местах — в неофициальных структурах, в пабах, на концертах или выставках, в самиздате. И в этой субкультуре мы лично очень хорошо общались с профессорами, с которыми потом и создали забастовочные комитеты».
Ген предварительного разочарования
В 1989 манифестации в память об Оплетале и Палахе стали первыми протестными митингами, на которые полиция отреагировала разгонами и арестами. Этот неожиданно безжалостный удар со стороны властей при мирном настрое протестующих стал пусковым механизмом революции.
«Да, студенты начали протесты. Но их разозлённые родители закончили дело», — говорит главный редактор журнала Масарикова университета Давид Поволны, повторяя распространенное в чешском обществе мнение.
Читайте также:
Против платного образования и поддельных дипломов: с чем и как борются студенты в разных странах мираВо время демонстрации 17 ноября полиция перекрыла часть протестующих на Народной улице. Сначала просто не давала им пройти, а затем начала сдавливать и бить дубинками. Люди уходили через узкие переулки. Почти 600 человек было ранено, но никто не погиб (поэтому революцию и назвали Бархатной, в Словакии — Нежной).
На следующий день началась студенческая стачка, к которой присоединились актеры и работники театров, интеллигенция. И если 17 ноября протестующих было 10-15 тысяч, то уже через три дня на Вацлавской площади собралось больше 100 тысяч человек. Власти никаких действий больше не предпринимали, по сути сдавшись обстоятельствам. Фактически революция кончилась 28 ноября, потому что был начат процесс переговоров.
Демонстрация на Вацлавской площади в Праге, ноябрь 1989 года / Фото: Wikimedia Commons (ŠJů)Представители оппозиции встретились с властью и начали обсуждать мирный переход и смену правительства. В Чехии этот месяц называют «временем круглых столов». 29 декабря Вацлав Гавел стал президентом Чехословакии.
Так, всего за несколько дней студенческие, а потом и всенародные демонстрации привели к падению коммунистического режима и установлению нового правительства.
Некоторые чехи до сих пор не считают это революцией, а скорее мирным свертыванием старого и больного государства, логичным процессом оздоровления.
Зачем я всё это рассказываю? Взрослые часто высмеивают молодежь за их чистосердечные максималистские порывы. «Ишь чего, размечтался!», «Больше клювом щелкай, конечно!». В России особенно. У нас будто сидит этот ген предварительного разочарования — лучше уж сразу решить, что ничего путного из доброго желания и идеи не выйдет.
Тем интереснее видеть, как современные студенты и школьники ломают это ожидание и говорят, о чём им хочется: о любви, надежде, свободе, ответственности. Как Егор Жуков: «Возлюби ближнего своего, как самого себя», — это главная фраза христианской религии. Любовь есть доверие, сострадание, гуманизм, взаимопомощь и забота. Общество, построенное на такой любви, есть общество сильное, пожалуй, наиболее сильное из всех, в принципе, возможных».
Пусть это довольно абстрактные слова, но в глубине души мы все знаем, что они и есть самые важные. Слова, достойные обсуждения.
Тексты интервью приводятся по материалам официального журнала Масарикова университета M Magazin.
