(предыдущее интервью из цикла читайте здесь, следующее - здесь)
В 2014 году хирург из Луганска Давид Шубладзе стал переселенцем во второй раз в своей жизни. В 1992 году, во время Грузинско-абхазского конфликта его с братьями и сестрой родители увезли из Сухуми (Абхазия) в Луганск. А летом 2014 года Давид уже сам отправлял свою беременную жену и дочку последним поездом из Луганска в Киев.
Но обосновалась его семья все же в Одессе: здесь было легче найти жилье.
Проект "Среди нас" рассказывает его историю.
- Сколько вам было лет, когда вы уехали из Сухуми? Как налаживали жизнь в Луганске?
- Мне тогда было 12 лет. После переезда я пошел в обычную луганскую школу и продолжил там обучение. После окончания школы поступил в Луганский медицинский университет, затем начал работать врачом в практическом здравоохранении: и ургентным хирургом, и на приеме в военкомате когда-то сидел. Спустя несколько лет защитил диссертацию и начал преподавать. И вот в 2014 году все это закончилось, пришлось уехать.
- Кто из семьи поехал с вами?
- Жена, она тоже врач, дочка. Жена была беременна, когда мы уезжали, и сын родился уже здесь – он одессит.
- А родители?
- Родители остались в Луганске. Отец категорически заявил, что второй раз он никуда уезжать (бежать) не будет, дом второй раз не оставит. Потому что в Грузии все, что нажила семья: дом, две квартиры, и в новострое квартира уже оплачена была, все там осталось и никому не досталось. Дом разрушили, а остальное… с грузинскими фамилиями туда проблематично попасть.
Так что отец и мать в Луганске, плюс мать забрала свою маму из Сухуми. Сейчас они все находятся там.
Брат и сестра – в Киеве. Брат работает стоматологом, сестра – в салоне красоты. Средний брат вернулся недавно в Луганск, так как у него там большая станция техобслуживания. Он жил в Одессе, потом в Киеве, но не смог найти себя тут, пришлось вернуться.
- Когда и при каких обстоятельствах вы приняли решение уехать из Луганска?
- Когда начались активные боевые действия, в мае 2014 года. Конечно, в самом Луганске боев не было, на окраинах разве что. Из Луганска стреляли очень хорошо, да. Но у меня - беременная жена и маленький ребенок. Я быстро их собрал, посадил на поезд и отправил в Киев к родственникам.
Сам еще какое-то время работал в больнице, плюс студенты еще были: в мае как раз окончание занятий. Поэтому я сам остался там.
После первых раненых, так называемых ополченцев, я уволился из больницы, потому что приходили, хватали за грудки: "Мы за тебя здесь воюем"… Я быстро уволился. Но до июля все равно там находился.
Тут дочка начала плакать: папа где ты, ты обещал нас на море свозить. Думаю, правда, съезжу, навещу брата, отвезу семью на море, плюс отвезу машину жене. Она беременная, ей тяжело передвигаться.
Через Интернет нашли в Затоке домик в аренду и поехали туда. Планировали остаться там на неделю. Но хозяева оказались очень благодушные. Мы познакомились, общались эту неделю. В конце недели к нам подошла хозяйка и говорит: "А чего вы поедете, оставайтесь у нас, у нас комната одна есть, бесплатно. Пока мама на даче, можете жить здесь без всяких проблем".
Мы думали уезжать в Киев, потому что там были родственники. Но потом и хозяин подошел, говорит: "Чего вы поедете в тот Киев? Все равно делать вам нечего там, не работаете".
В общем, мы еще месяц находили в Затоке, познакомились поближе. И уже когда уезжали, нам хозяин дома с шуткой сказал: "Вы все равно вернетесь, потому что из Одессы еще никто просто так не уезжал".
- Судя по всему, так и получилось…
- Да, мы все-таки поехали в Киев, попытались там найти работу. В Луганск возвращаться смысла не видели тогда: там стреляли, были неопределенности по школе. Поэтому решили побыть в Киеве. Месяц там находились у родственников, я пытался снять квартиру, пытался найти работу. Но если с работой еще что-то можно было найти, то жилье как раз в тот период – летом 2014 года – было найти нереально. Был огромный поток переселенцев, и цены взвинтили до такой степени, что найти жилье дешевле 8 тысяч гривен было невозможно даже в районе Бориспольской трассы, а это самая окраина.
К тому же настрой такой был, я не знаю, суперпатриотический что ли, к жителям Украины с паспортами Донецка и Луганска, что им жилье практически не сдавали. А если сдавали, то цены начинались от 10 тысяч. Поэтому мы там месяц провели и таки вернулись в Одессу.
- В Одессе, насколько я знаю, тоже не все хотели сдавать квартиры переселенцам.
- Мы, пока были в Киеве, периодически созванивались с людьми в Затоке. Они нам и помогли: сдали вот это помещение, где сейчас кабинет. Это, конечно, не жилое помещение, здесь сначала даже отопления не было, но мы тут жили больше года. Потом устроились все на работу, на две, на три работы, начали жить, какие-то деньги зарабатывать, сняли квартиру, а здесь сделали кабинет.
- Вы сказали, что были какие-то проблемы со школой в Луганске?
- Это, на самом деле, больше всего пугало. Дочка должна была идти в школу в первый класс. У меня дочка – такая маленькая украиночка. И ее бы могли спросить, в какой стране она живет, какой у нее гимн, вот этот момент очень пугал.
- А в Одессе с поступлением в школу проблем не было?
- Вот в этом плане в Одессе вообще проблем не было. Хотя был какой-то закон, что не имеют права отказать, если не по месту жительства ребенок идет в школу. Но нам не пришлось о нем вспоминать. Просто пришли в школу по месту жительства, ребенка спросили: "В какой класс хочешь?". Она ответила: "В украинский". Все, нас записали, и мы пошли в школу.
Единственное, когда мы жили у друзей – это было совсем рядом, а сейчас приходится ее возить-забирать.
- Как к вашему решению покинуть Луганск отнеслись родственники и близкие? Поменялось ли у кого-то из важных вам людей отношение к вам?
- Друзья в Луганске… Я вам скажу честно, с теми друзьями, которые были, мы больше не общаемся. Но не то, что мы поругались. Поначалу, когда это все только начиналось, все было нормально. Но после моего отъезда мы общаться перестали. Я не звоню, мне не звонят. Просто перестали общаться.
С теми, кто выехали оттуда и находятся где-то в Киеве, в Одессе, кто-то в Харькове, мы общаемся, периодически встречаемся на конференциях. И я с удовольствием общаюсь, встречаюсь, поддерживаю связь с луганчанами.
Зато появились друзья в Одессе. Был товарищ, с которым мы познакомились за год до этого на конференции в Киеве. Он очень помог первое время и с посудой, и с какими-то вещами первой необходимости. Затем помог найти работу, даже не просто найти, а практически устроил. Потому что Одесса – такой интересный город в этом плане, тут врачи сидят на четверть, на полставки, и куда-то влезть – практически не реально.
- Расскажите, как проходили сборы, что вы взяли с собой, не мешали ли вам уехать?
- Жена с ребенком когда уезжала – это был последний поезд из Луганска, последний поезд, который вообще вышел из Луганска. Билеты на него можно было достать только по блату. Пришлось обращаться к тем, кого я когда-то оперировал. Нашли таки билеты. Но все равно по двум билетам ехали четыре человека. К счастью, проводники, на это смотрели сквозь пальцы.
Собирали сначала самое необходимое. Думали, ну месяц пересидим, ну полтора, ну два месяца, и все закончится. Потому что когда они уезжали, в центре Луганска стояли внутренние войска. И мы думали, ну сейчас освободят, и все это закончится. Никто ж не знал, что будет приказ ВВшникам вообще оттуда уехать, и они развернутся и уедут. Поэтому с женой был только один большой чемодан.
Когда я выезжал оттуда, я тоже себе взял только сумку вещей на неделю, чтоб провести время в Одессе. Я планировал оставить жене машину и вернуться, поэтому багажник не загружал. Ну, жена еще попросила там какие-то купальники захватить, больше ничего.
А уже потом, после Киева, когда вернулись в Одессу, поняли, что надо вывезти какие-то вещи. Моя машина еще оставалась в Луганске. Я вернулся перегнать ее, гнал полями, через "Айдар", по пескам, благо, что у машины полный привод. Тогда я, конечно, загрузился по максимуму, всем, что можно было вывезти, просто под завязку.
- Вам не мешали выехать?
- Я выехал рано утром, когда ополченцы были еще с бодуна капитального. Быстро показывали документы, показывали багажник. В принципе, особых проблем мне не создавали. С украинской стороны тоже не было проблем. Там как раз батальон "Айдар" стоял, они тоже посмотрели быстро и пропустили. Единственная проблема у тех, кто с нами выезжал, была в том, что много машин застревали: надо было ехать по лесам, по пескам, далеко не все там проезжали.
(пауза) Ну вот и все, это было в сентябре 2014 года. Забрал машину с вещами и больше туда не возвращался, - тихо договаривает Давид.
- Как быстро вам удалось устроить жизнь в Одессе?
- Мы с женой врачи. И конкуренция в этой сфере в Одессе высокая. В Луганске я оперировал, работал со студентами, в том числе с иностранными, у меня был доступ ко всем технологиям, в больнице было хорошее оснащение. Здесь, оказалось, что конкуренты с такими знанием и опытом никому не нужны. Я устроился на работу только, когда сказал, что я ничего не умею и не знаю, мне друг так посоветовал. Сказал: "Будешь рассказывать, что ты все знаешь, кому ты будешь нужен на работе, какой заведующий тебя возьмет?" Так и получилось. Я сказал, что ничего не знаю, и устроился в одну больницу на четверть ставки, потом на четверть – в другую, на пол ставки – преподавать. Жена устроилась работать в частную клинику.
Ну, сейчас потихонечку-потихонечку появляются свои клиенты.
- Сталкивались ли вы на бытовом уровне с негативным отношением местных жителей?
- Здесь - никогда. Может мне просто везло. Но наоборот, куча проектов, организаций, волонтеров, людей, которые всячески реально помогали. Это не пустые слова, была реальная помощь. Женские наборы давали, мужские наборы давали, и крупы, и детям какое-то белье, памперсы-подгузники. Это все реально было, особенно в первый год очень развито. Были большие очереди, но помощь была.
И это не было государство. Государство пустило это все на самотек, назначило только переселенческие – там 200 или 400 гривен.
Причем такого количества организаций, наверное, больше не было ни в одном городе, как в Одессе. И мы этим пользовались, когда в первый год было особенно тяжело.
- А с какими вообще проблемами вы сталкивались на бытовом уровне?
- Самая большая проблема – это отсутствие постоянного жилья. Большая проблема – то, что сейчас приходится платить за съемное жилье, плюс выросли тарифы на коммунальные услуги. И нам как арендаторам никаких субсидий не положено. Поэтому мы платим все, без субсидий. И это очень больно.
- А как решили вопрос с родами?
- Роды отлично прошли. Точнее тяжело. Но мой второй друг, который помог с работой, а теперь уже кумом стал, он свел меня с городским акушером-гинекологом, очень грамотная женщина, в этом году получила звание заслуженного врача Украины. Если бы не она, могло бы все быть сложней, так как были определенные трудности. Но все прошло хорошо, ребенок жив-здоров, жена тоже.
- Денег не требовали?
- Никаких денег не требовали, и более того, на следующий день пришел главврач, проверил, все ли у нас хорошо. Питание бесплатное. Конечно, там какой-то пакет материалов я купил, но никаких требований или чего-то такого не было.
- В чем изменился ваш образ жизни после переезда в Одессу?
- Образ жизни изменился очень сильно. Раньше я работал на одной работе, были дежурства, но в принципе, приходил домой и все. У меня никогда не было мысли открыть собственный бизнес, хотя и возможности были, и были люди, которые бы помогли финансово. Но мне как-то хватало на жизнь, были операции нормальные, была зарплата по тем временам хорошая, преподавательские, доцентские и все остальное. Я абсолютно нормально зарабатывал.
Было море увлечений, каждые выходные ходил на охоту, чего сейчас себе позволить не могу.
Дача была, могли выехать, рыбалка там. Сейчас это полностью все поменялось, потому что если ты не работаешь на одной работе, ты преподаешь. С суток в одной больнице едешь на сутки в другую. Потом здесь, в кабинете надо что-то сделать: здесь все сделано своими руками, без всяких мастеров.
В финансовом плане не уходило столько денег на оплату жилья, плюс у родителей был свой огород, на даче у нас свой огород.
- А есть что-то, что вы приобрели?
- Приобрел еще одну специальность. Я теперь сам веду бухгалтерию, знаю, как общаться с налоговыми инспекторами. Милые люди, на самом деле, никогда бы не подумал. Может мне опять же повезло, но очень милые люди. Ну и свой небольшой бизнес построил.
- Насколько государство, по вашему личному опыту, обеспечивает переселенцам возможность поменять свою жизнь?
- Знаете, когда в Грузии была война, не в 1990-х, тогда Грузия была очень слабая. А в августе 2008 года, когда Михо был у власти, было очень большое количество беженцев, переселенцев внутри государства, бежавших из Осетии, из Абхазии, из приграничных районов. Тогда этот вопрос решили очень быстро: построили целые города для переселенцев. Да, это не были дома с фундаментом, но это были дома с отоплением, с электричеством, туда была подведена канализация, какие-то магазины там были. Целые поселки для внутренне перемещенных лиц, и давали это все бесплатно. Плюс пособия, и это давало людям какой-то толчок в жизни.
В Украине тоже законы какие-то приняли, допустим, относительно доступа детей переселенцев к обучению. И этот закон даже работает, я сам сталкивался, что люди берут справки, и им уже не имеют права отказать. Еще начисляют какие-то переселенческие деньги, но это настолько все тяжело: справки принес - надо открыть банковскую карточку, открыл карточку - не в том банке открыл, потом принес правильную карточку - справка уже не действует, и так далее.
У меня этими вопросами занимается жена, и опять же нам повезло – у нас соцработник хороший. Но я знаю, что у других людей, у моих знакомых, не хватает времени и терпения заниматься всей этой беготней, чтобы получить эти деньги. А многие даже не регистрировались, например, мой средний брат не регистрировался.
Т.е. помощи от государства… ну есть закон, но бюджета нет, поэтому он не работает.
- А получали ли вы помощь от международных организаций как переселенец?
- Вот это да. Почти все, что в кабинете есть, было куплено так или иначе при поддержке международных организаций: ПРООН, МОМ и т.д. Я выиграл два гранта и купил оборудование. Изначально была идея по месту работы жены купить аппарат, которого там не было, чтобы она занималась определенными манипуляциями. Но директор там этого сделать не разрешила, поэтому пришлось думать дальше.
И тут подвернуться второй грант – в рамках программы "Новый отсчет" в Хабе. Там это уже был как целый бизнес-инкубатор, читались лекции: с чего начать, как вести учет, какие могут быть проблемы, как вести себя с налоговыми инспекторами. Я прошел всю эту школу, но в основную группу даже не вошел: я не имел даже права претендовать на грант. Но мне было интересно, я каждый день ходил на лекции, среди которых были очень интересные. Плюс туда приглашали успешных бизнесменов, они рассказывали, с чего они начинали. Потом я написал бизнес-план, и мне предложили его защитить. Я его защитил и попал в десятку призеров. Тогда уже докупил оборудование, докупил инструменты, договорился с другом, и мы сделали кабинет. Получил лицензию… тоже тут бы не помешала помощь государства, потому что получить лицензию практически нереально было. Тем не менее, все решилось. И начали работать.
- Что стало с вашим имуществом в Луганске?
- Дача – двухэтажный дом на берегу реки – не известно. Там как раз проходила линия разграничения, что с ней стало, я не знаю. Туда никто не ходил и не ездил, потому что это небезопасно.
Квартира, в которой мы жили, она вроде стоит закрытая. Родители туда периодически наведываются, вроде все целое.
- Поддерживаете ли вы какие-либо отношения с другими переселенцами из Луганской области?
- Я познакомился с несколькими людьми на грантовых программах. Не могу сказать, что прямо поддерживаем дружеские отношения. Но когда кому-то нужна помощь, созваниваемся, общаемся. Новых друзей, близких среди переселенцев не появилось.
Кто-то если звонит в связи с медицинской помощью, говорит, что переселенец, мы всегда идем навстречу, делаем скидки.
- В чем вы видите основное отличие Одессы и Луганска в сфере личностных отношений, бытовых вопросов, работы СМИ, сферы развлечений, сферы услуг?
- Менталитет абсолютно разный. Здесь гораздо легче вести какой-то бизнес. Может, я там и не пробовал, потому что проблематично. А здесь люди любят договариваться. А у нас в случае конфликтов взаимоотношения были на уровне 90-х годов.
Во-вторых, ментальность одесская мне гораздо больше напоминает ментальность из Сухуми моего детства: посидеть, кофе попить, договориться о чем-то.
Ну и, наверное, эта ментальность сыграла свою роль, когда здесь не получилось сделать то, что сделали в Луганске и Донецке. Я сейчас со многими общаюсь, и люди, даже те, кто по-украински не говорит, не поддерживают все эти движения.
Конечно, в Одессе есть много, что посмотреть, показать друзьям, которые приезжают, море рядом, Привоз опять же. Я после дежурства в Еврейской больнице обязательно хожу на Привоз скупаться.
- А чего не хватает?
- Можно было бы здания и памятники архитекторы, которые в центре, привести в порядок.
Ну, и не хватает, конечно, лесов и зелени, очень не хватает.
- Хотели бы вы вернуться в Луганск в принципе, и при каких условиях готовы были бы это сделать?
- Первые полгода я думал, что вот-вот это все закончится. Потом посидел – подумал, провел аналогию с Абхазией и понял, что ничто так не постоянно, как временное. Там 20 лет ничего не закончилось, и в Украине не закончится. И начал здесь каким-то образом двигаться.
А где-то еще через полгода я понял, что возвращаться не хочу. Не потому, что там сейчас ЛНР, а не Украина. Я думаю, что Украина рано или поздно вернется в Луганск. Но возвращаться туда я не хочу. Единственное, что тянет – это родительский дом и родители. Больше ничего не тянет.
И семья уже тоже не хочет, хотя дочка первый год плакала, у нас была четырехкомнатная квартира, а у нее – своя комната, всякие домики для кукол там, а здесь мы жили все в одной комнате. Но сейчас уже лучше, дочь нашла друзей. В плане безопасности вряд ли мне что-то бы мешало, но желания нет.
Алексей Синило. Фото - Марина Банделюк
